Джоанна Лэнгтон - Я все нашел… (Фиктивная помолвка)
– Филипп оплатил все счета, которые ты оставила, улетая в Америку, – чувствуя неловкость, сообщила Одри.
Стелла насторожилась.
– Так Филиппу все об этом известно?
– Да.
– Я не виновата, что оказалась в таком положении! – со злостью выкрикнула Стелла.
– Да, я знаю, – поспешила сказать Одри.
Успокоенная заверением сестры, Стелла недовольно хмыкнула.
– Видишь ли, прошу меня простить, что говорю это, но у меня вовсе нет желания торчать здесь и изображать умиление по поводу замужества моей сводной сестры!
– Если бы ты осталась, тебе бы не пришлось этого делать. Я хочу сказать… – Одри запнулась, – наш брак вовсе не…
Произнеся это, она вспомнила жаркие объятия Филиппа в машине и покраснела. Неужели Филипп и это проделал ради Максимилиана? Или просто он не способен придерживаться платонических отношений? Или все-таки есть, пусть и весьма небольшая вероятность того, что его влечет к ней так же, как и ее к нему? Одри отбросила последнее предположение, отдав предпочтение первому. Филипп просто изображал страсть.
– Так что же это все значит? – сухо спросила Стелла.
– Филипп женился на мне, чтобы угодить Максимилиану. Этот брак сплошная фикция, чтобы Максимилиан не расстраивался перед предстоящей ему операцией, – призналась Одри. – Поэтому тебе вовсе незачем умиляться.
Стелла пристально посмотрела на сестру, и ее зеленые глаза довольно заблестели.
– Вот теперь мне все ясно! В конце концов, что, черт побери, парень, вроде Филиппа Мэлори мог найти в такой неуклюжей коротышке, как ты? Только без обид, – добавила она, заметив, как побледнела Одри, – просто давай посмотрим правде в глаза: ты вовсе не писаная красавица, а он…
– Да, – резко оборвала ее Одри, до глубины души задетая словом «коротышка».
– Этот парень само совершенство, – продолжала Стелла, любуясь своим отражением в висящем неподалеку зеркале. – Он просто находка и богат к тому же. Мне он больше подходит, чем тебе. В таком случае, почему бы мне не задержаться здесь? Пожалуй, мы весело проведем время.
Одри посмотрела на сводную сестру, больше не испытывая желания, чтобы Стелла осталась.
– Да! У меня для тебя сюрприз! – воскликнула Стелла и, порывшись в сумке, достала оттуда измятый конверт.
В этот момент дверь отворилась и на пороге появился улыбающийся Филипп. Но что-то подсказало Одри, что он недоволен. Филипп сразу обратил внимание на ее обеспокоенное лицо.
– Твоя бывшая квартирная хозяйка вручила мне вот это. – Стелла отдала Одри конверт и, с лучезарной улыбкой продефилировав мимо Филиппа, покинула комнату.
– Что это? – сделав шаг вперед, спросил Филипп.
Одри внимательно взглянула на почерк на конверте.
– О Боже, это же письмо от Келвина!
Глаза Филиппа превратились в две льдинки, он протянул руку и выхватил конверт.
Пораженная Одри испуганно посмотрела на него.
– Бог мой, – Филипп посмотрел на штемпель, – он отправил его из аэропорта!
С порога послышался голос Джоуэла:
– Филипп, все готово.
В ту же минуту в комнате появилась горничная, принесшая поднос с кофе.
– Могу я п-получить мое письмо? – запинаясь, спросила Одри.
– Пожалуйста. – С ледяной невозмутимостью Филипп вернул ей письмо и подошел к Джоуэлу. – Хочешь кофе? Прошу, угощайся. В настоящий момент мне необходим беспристрастный наблюдатель, ибо, отдаешь ты себе в этом отчет или нет, но сейчас происходит самое знаменательное событие в жизни моей невесты, из всех имевших место сегодня. И эта нечаянная радость возникла благодаря заботам моей золовки. Письмо от Келвина!
– Он никогда прежде не писал мне, Филипп! – Почти не обращая внимания на его язвительный тон и присутствие Джоуэла, Одри поспешно распечатала конверт. – О!
– Он умер?
– Что за глупые шутки? Он просто сообщает мне свой номер телефона там, в Токио! – с неподдельным удивлением воскликнула Одри. – Только представь себе!
Стараясь не привлекать к себе внимания, Джоуэл покинул комнату. В наступившей тишине Филипп внимательно наблюдал за Одри. Побледнев, она вдруг поняла, что, непроизвольно выразив восторг полученным письмом, нанесла смертельную обиду Филиппу. Ее пальцы медленно смяли конверт.
– Ладно, можешь позвонить сегодня вечером Келвину, – ворчливо сказал Филипп.
Удивленная этими словами Одри, оставив свои размышления, подняла глаза и, встретившись с пронзительным взглядом темных глаз Филиппа, едва не вздрогнула. В напряженных чертах его липа мелькнуло виноватое выражение. Или ей почудилось? В конце концов, с какой стати Филиппу чувствовать себя виноватым, особенно сегодня? Ведь Максимилиан счастлив, как младенец.
– Спасибо. Я хотела пожелать ему успехов.
– Боюсь, нам скоро придется уехать. И, как ни великолепно это платье, полагаю, тебе нужно переодеться, – холодно произнес Филипп.
– Уехать? – насторожившись, переспросила Одри. – Куда уехать?
– Мы проведем следующие несколько дней в другом месте.
– Это… это что-то вроде медового месяца? – в ужасе высказала догадку Одри, почувствовав, несмотря на уклончивый ответ, куда дует ветер. – Но я полагала, что пока Максимилиан не поправится…
– Во время нашего отсутствия с ним побудет Жак. Ничего удивительного: Максимилиан рассчитывает, что мы захотим провести время наедине.
Вновь встретившись с ним взглядом, Одри покраснела и опустила глаза.
– Но это не совсем удобно… остаться наедине.
– Возьми с собой побольше книг, – с иронией посоветовал Филипп.
Пока Одри переодевалась, в комнате появилась Стелла. Игравшая на ее лице улыбка свидетельствовала о значительно улучшившемся настроении. Прямо с порога Стелла затараторила:
– Поскольку вы уезжаете, Филипп предложил мне пожить в принадлежащей ему квартире в одном из домов на побережье! Я решила воспользоваться приглашением. Он понимает, что здесь мне будет слишком скучно.
– Очень любезно с его стороны.
– Любезно? Не думаю, что это простая любезность. Я испытала настоящее облегчение, когда ты сказала мне правду о вашей женитьбе, потому что… – Стелла сделала паузу, во время которой пожирала сестру глазами. – Мне кажется, я безумно нравлюсь Филиппу.
Одри почувствовала, как кровь отхлынула от лица, и отвернулась, чтобы скрыть это.
– Я безошибочно могу сказать, когда нравлюсь мужчине, – с убежденностью в голосе продолжала Стелла. – Когда Филипп впервые увидел меня, он на секунду обомлел, но потом ничем не выдал себя. Да и как он мог? В день своей свадьбы! Он очень умен, правда? Умеет скрывать свои чувства…
– Да, умеет, – угрюмо подтвердила Одри и вдруг отчетливо поняла, почему испытывает боль: вовсе не слова Стеллы тому причиной.
